ХАРДКОР. Операторы главного экшн-фильма года о травмах, цензуре и молчании главного героя.
В фильме «Хардкор» в роли главного героя, киборга Генри, побывали 12 человек. Говорят, это абсолютный рекорд. Небольшие сцены сняли профессиональные каскадёры и сам режиссёр, но почти всё пришлось на двух друзей — оператора и актёра. Один из них изобрёл маску для съёмки от первого лица, которая стала главной фишкой фильма.
JOYFUN.RU актёры-операторы рассказали, почему их герой молчит весь фильм, за что Минкультуры зарубило единственную сцену, где в кадре появляется Сергей, и из-за чего Данила Козловский на съёмках получил по лицу.
В обычных экшн-фильмах сначала пишется сценарий, который потом дорабатывают постановщики трюков. Как рассказали операторы, для «Хардкора» изначально была сделана карта ключевых экшн-сцен, под которую придумали сюжет. Фильм вышел на экраны 7 апреля.
База Сергея Валяева и его команды Smokin’ Heroes находится на корабле Брюсов, который пришвартован в парке Музеон. Посередине каюты висит гамак, стены обклеены плакатами и стикерами, а все свободные полки завалены съёмочной аппаратурой. Среди ригов и объективов есть и несколько прототипов запатентованной и готовящейся к продаже Adventure Mask для съёмки от первого лица. Особенность в том, что камера крепится не на уровне лба или глаз, а на подбородок.
Сергей: Съёмка камерой ото лба при просмотре не даёт реального погружения. Если наклониться с такой камерой, какой бы широкий у неё ни был угол обзора, в объективе будешь видеть себя от пупка и ниже. А человек видит себя от уровня плеч.
Я об этом задумался в 2008 году, когда увидел ролик французских журналистов с основателем паркура Давидом Бэллем. Ему прикрутили огромную камеру слежения на кепку, и он с ней побегал. Я офигел от увиденного, сделал то же самое и понял, что картинка ужасно трясётся. Тогда стал экспериментировать — по разному фиксировал камеру на голове, на кепке, потом одолжил у друзей- мотофристайлеров шлем и переделал его закрепив камеру в районе рта. В итоге понял, что это лучшее место для камеры. Человеческая голова не хуже куриной, и если камера крепко зафиксирована на подбородке, то изображение трясётся гораздо меньше.
Но в фильме нам всё равно понадобился дополнительный вертикальный стабилизатор, чтобы смягчать тряску при прыжках. Оператор-постановщик Сева Каптур вместе с инженерами разработал магнитный стабилизатор, который закрывал пол-лица. Трехосевой электронный, во-первых, мог выйти из строя от потоков крови, которые выливались на камеру во время драк. Во-вторых он давал слишком плавное движение, камера будто летит, а Илье (Найшуллеру, режиссёру «Хардкора» — прим. ред.) нравилась тряска, потому что она увеличивает ощущение сопричастности. Когда человек бегает и дерётся, у него трясётся голова, не трясётся только у робота.
Весила съёмочная маска вместе с батареей и камерами (для подстраховки ставили сразу две GoPro) больше трёх килограммов. А из-за магнитного стабилизатора оператор в отличие от зрителя не видел собственных ног. И это стало проблемой при выполнении некоторых трюков, несмотря на то, что Сергей и Андрей уже 10 лет занимаются паркуром.
Сергей: Когда мы снимали на Пушкинском мосту, приходилось бегать по аркам
не только без страховки, но и почти на ощупь. Всё, что у тебя в периферийном зрении, отсекается стабилизацией, и ты видишь только прямо перед собой.
Из-за съемок у меня в какой-то момент жёстко заболела шея. Просыпался по ночам с полностью онемевшими руками. Сделал МРТ, и врачи говорят: «Поздравляем, у вас грыжа в шейном отделе, вам не стоит ничего тяжёлого носить на голове. Просто отдохните». Съемки фильма могли встать, если бы мы с Ильей не предусмотрели такой сценарий. Андрей с самого начала тренировался со мной, учился снимать от первого лица и легко подключился к съёмкам.
Андрей: У меня за время съёмок оказались выбиты шесть позвонков, так что последние пару недель снимал под обезболивающим. Об этом никто не знал, кроме друга, который мне делал уколы между сценами. Ещё зуб выбили — в фильме есть момент, когда лежащему герою дают по морде ногой, и каскадёр немного не рассчитал, нога соскользнула с камеры и прилетела мне в лицо. Я даже восстанавливать его не стал — в любой момент могли опять выбить, так и проходил до конца съёмок.
Коротко о главном:
• весь фильм от первого лица
• главный герой, киборг Генри, ни разу не появляется в кадре
• за 90 минут он убивает больше 350 человек
• потому что злодей Акан (Данила Козловский в диком гриме) похищает его жену
• киборгу помогают Шарлто Копли («Район № 9», «Олдбой») и Тим Рот («Бешеные псы», «Обмани меня»), а мешает Сергей Шнуров (Ленинград)
• будут танки, вертолеты, прыжки с крыши сталинской высотки и гонки на мотоциклах
• компьютерную графику использовали только для ретуши страховочных троссов
• и всё это происходит в России.
До «Хардкора» Сергей с Андреем вместе снимались в приключенческом фильме Руслана Бальтцера «Дерзкие дни» — Андрей, не учившийся специально на актёра, получил главную роль, а Сергей дублировал его и еще нескольких героев. Потом вместе работали над клипами Stampede (Insane Office Escape) и Bad Motherfucker, в которых Сергей снимал, а Андрей снимался. Посмотрев их, Тимур Бекмамбетов предложил режиссёру (кстати, тоже без специального образования) Илье Найшуллеру делать полный метр. Друзья на пару отсняли примерно 80% фильма. Но отличить одного оператора от другого зритель не сможет.
Сергей: В первом монтаже «Хардкор» длился два с половиной часа, после тридцать третьего — полтора. И было очень много сцен, которые я снимал, а потом Андрей переделывал из-за безумного перфекционизма Ильи. Например, есть сцена, где на меня в поле едет танк, я бегу на него с катаной и уворачиваюсь от снарядов, потом от гусениц — снимали несколько дней, в итоге все довольны. Через месяц звонит Андрей и говорит: «Мы переснимаем, потому что танк слишком старый, времён Второй мировой, а Илья хочет новый с бронёй». 
Андрей: В итоге всё перемешали, и в фильме есть сцены, где мы меняемся постоянно: пять секунд я бегу, пять секунд Сергей, пять секунд сам Илья, и всё это через склейки, поэтому выглядит как единая сцена. Руки нам гримировали, мне их ещё каждый день брить приходилось — у Генри справа татуировка зековская в виде змеи, слева — металлические костяшки.
Увидеть операторов целиком можно и на экране. Андрей появляется в роли злодея Хитрого Дмитрия, а Сергей снялся в небольшой сцене, которую, единственную из всего фильма, потребовало вырезать министерство культуры.
Сергей: Просто, по мнению Минкульта, в России менты не могут оказаться плохими и насиловать девушек. По сюжету меня и мою подругу ловят менты, меня избивают, её пытаются изнасиловать на моих глазах, а потом появляется главный герой и жёстко расправляется со злодеями. Это была просто маленькая сцена, не влияющая на общий сюжет.
Думаю, у Ильи просто накипело, и эта сцена появилась как рефлексия на то, как ведут себя правоохранительные органы в нашей стране. На съёмках нас постоянно задалбывала полиция. Всё было согласовано с чиновниками, с полицией, и всё равно приезжали и хотели денег срубить.
Андрей: Показываешь им ворох разрешений, а они: «Нет, нельзя снимать, сейчас будем разбираться с вами». И пока разбирались, съёмки останавливались, а это космические деньги. Всё остальное Минкульт не смутило, потому что можно включить НТВ и посмотреть вещи пожёстче, чем у нас. А эту сцену убрали как порочащую честь сотрудников правоохранительных органов. Но в зарубежном прокате и на Blu-ray она будет.
Несмотря на зарубленное цензорами камео, Сергею удалось проявить себя в качестве актёра на площадке. По замыслу режиссёра, трейсеры с камерами на лицах должны были быть одновременно операторами, главными героями и зрителями фильма. И некоторые сцены Андрею с Сергеем пришлось отыгрывать в тёмных очках, чтобы не отвлекать от камеры своей мимикой партнёров по съёмкам — Данилу Козловского и Шарлто Копли.
Андрей: Очень часто Илюха (Найшуллер) подходил ко мне и говорил: «Слушай, ты сейчас превратился в камеру». Потому что я начинал думать, как снимать, специально двигался, и терялось ощущение, что это глаза главного героя. Надо было просто расслабиться и так же, как актёры живут в кадре, жить в рамках обзора объектива.
И тогда ты начинаешь играть, реагировать на то, что делают другие персонажи. Даже Шарлто и Данила это замечали — они должны были смотреть в камеру, а сбивались на лицо, потому что у меня глаза бегают, мимика. Ты же не можешь упасть и не измениться в лице. Поэтому, чтобы не отвлекать других, во время диалогов стали надевать тёмные очки. Они ещё пригодились, когда прямо в камеру стреляли из пистолета — порох в глаза летит. Ещё приходилось при взрывах стоять гораздо ближе, чем в обычных фильмах — с GoPro отходишь на метр, а кажется, что на три.
Сергей: Главная задача была — сделать так, чтобы зритель ощущал себя главным героем. Поэтому Генри за фильм ничего не говорит, и твой внутренний монолог сливается с его. Когда я видел, как на меня едет танк, падал с автострады, лез на огромную высоту или стоял рядом с взрывающейся машиной, думал то же, что и любой другой на моём месте, то, что подумал бы и зритель, и Генри: «***! Полный ******!». Полное разрушение «четвертой стены» между зрителем и тем, что происходит на экране.
Андрей: Меня спросили на одном из предпоказов, какая мотивация у героя, у Генри, и я понял, что она была такой же, как у меня: дойти до конца. Просто стало уже интересно, смогу ли я пройти через всё это. В «Хардкоре» же постоянно идёт повышение — от сцены к сцене жёстче экшн, жёстче шутки. И когда утром перед съёмками Илья приносил сценарий с переписанной за ночь сценой, где я уже не только бегу на танк, но и падаю на него и скатываюсь под гусеницу, я просто думал: «Окей, попробуем».
Подстраиваться под постоянно меняющуюся обстановку приходилось не только исполнителям главной роли, но и операторам-постановщикам. Они смогли отснять только одну сцену с Тимом Ротом, ради которой летали в США, и несколько сцен-флешбэков, а всё остальное время могли только ставить свет и консультировать. А художнику-постановщику после первых съёмок пришлось полностью переосмысливать декорации.
Сергей: Рита Аблаева, наш художник-постановщик, изначально пыталась работать так, как привыкла в кино: насыщать сцену деталями, добавлять штрихи, а потом мы смотрели в камеру и понимали, что это не работает. Потому что если в кадре появлялся условный ковёр, благодаря GoPro он превращался в искривленное месиво. И пришлось всё отсекать. Когда американцы посмотрели фильм («Хардкор» показали на американском кинофестивале в Остине в марте — прим. ред.), сказали: «Perfect production design». А на деле у нас были очень лаконичные декорации: прямые линии и минимум деталей.
Мы и сюжет писали наоборот. В обычных экшн-фильмах режиссёр пишет сценарий, потом его смотрят постановщики трюков, выдумывают, какие будут трюки. А мы с Ильей до начала предпродакшена фильма три недели ежедневно зависали у него дома и прописывали базовую линию приключений героя. Мы нарисовали сюжетную карту, которую в итоге показали Тимуру Бекмамбетову. Там было начало-середина и конец с ключевыми экшн-сценами: здесь произойдёт такой хардкор, здесь такой. И после этого Илья сел писать сценарий, насыщая это деталями, прописывая персонажей, сюжетные повороты. А на этапе предпродакшена и во время съемок в работу включились постановщики трюков, которые выкрутили градус безумия до максимальной отметки — «Хардкор».
Андрей: Перед съёмками финальной сцены мы взяли перерыв, сидели втроём с Ильёй на кухне и придумывали разные варианты, как можно убивать людей: здесь глаза выдавить, здесь карандашом пырнуть. К тому моменту способов убийств в фильме уже было так много, что сложно было выдумать что-то новое. А для главного злодея нужно было что-то максимально нестандартное и противное придумать. В итоге получился один из самых экстравагантных способов причинения боли.
Вообще Даниле досталось во время съёмок — была сцена, где мы оба подвешены на тросах. На земле-то уже нашли нужное расстояние между кулаком и человеком, когда создаётся полная иллюзия удара. А когда болтался в воздухе, вроде всё рассчитал, но в итоге пару раз так задел Данилу по лицу. Он абсолютно нормально отнёсся к этому и вообще отрабатывал по полной. У него же амплуа обычно положительное, а тут было видно, что человек просто кайфовал, играя полную противоположность.
За время съемкок «Хардкора» и на этапе постпродакшена фильма команда Smokin’ Heroes получила 18 предложений о съёмке клипов и рекламы от первого лица, но от всех проектов они отказались до выхода фильма на большой экран.
Сергей: Мы с Ильей и оператором-постановщиком Севой Капуром заранее договорились, что не будем обесценивать собственный труд, размениваясь на маленькие проекты. Сейчас с доработанной маской и тем опытом, который мы получили за время съёмок, мы можем сделать картинку в десять раз лучше.
Андрей: Сейчас все хотят point of view — это горячая тема, новая фишка, но на самом деле это просто один художественный приём. В кино очень многое можно передать через ракурсы, а когда смотришь от лица героя и ничего не происходит в кадре, это просто скучно.
Сергей: Не думаю что фильмы от первого лица вдруг станут мейнстримом, потому что такой способ съемки загоняет режиссеров, операторов и зрителей в жесткие рамки. Но определенно наш пример вдохновит людей на эксперименты.
На российские экраны фильм уже вышел. По мнению одного известного кинокритика, «Хардкор» — это российское кино мирового класса, никак иначе. По мнению другого, те, кто не пойдут смотреть его на большом экране, могут идти на ***.